Граф Генрих фон Айнзидель, гитлеровский летчик-ас, был известен в люфтваффе и авиаэскадре «Удет» под кличкой Граф.
Генрих приходился правнуком Бисмарку, первому рейхсканцлеру Германской империи. Так как мужчины в его роду всегда становились военными, Генрих в летное училище люфтваффе и был досрочно выпущен в чине младшего лейтенанта в начале Второй мировой войны. Свое летное мастерство молодой граф оттачивал в боях под Белградом и Парижем. Уже тогда на его счету было немало сбитых самолетов, а после воздушных боев под Францией он стал признанным асом. О подвигах графа был проинформирован сам Гитлер. Он хвалил молодого летчика за усердие в борьбе с врагами рейха и желание направиться на Восточный фронт в район Сталинграда. Благословляя летчика, фюрер напутствовал его: «Наведите порядок, граф, в небе над Сталинградом. Я верю, что вы это сделаете».
Эскадра «Удет», состоявшая из лучших летчиков Германии, пользуясь численным превосходством, сразу установила господство в небе над Сталинградом. В августе 1942-го этой эскадрой были сбиты десятки наших самолетов.
Спустя десятилетия, в сентябре 1985 г., в Германии вышел «Дневник искушения» Генриха фон Айнзиделя, в котором он подробно описал события тех дней.
«В водах Дона и Волги отражается небо ясного, жаркого летнего дня. Я кружу над обожженными солнцем степями на своем Ме-109. Где-то там Сталинград, и сегодня 24 августа 1942 года — день начала битвы, которая стала апогеем летнего наступления. Внезапно голос в наушниках возвращает меня к действительности: «Эй, парень! Айнзидель! Иваны у тебя на хвосте!» — так начинаются его воспоминания.
«…О Боже! На моих глазах два «мессершмитта», как метеоры, объятые пламенем, врезаются в землю. Вот и передо мной появляется истребитель. Русский видит меня из своей кабины. Времени на раздумья нет. Моя машина вибрирует от выстрелов пушки. Огонь вырывается из топливного бака советского истребителя. Машина стремительно падает», — описывает один из первых своих боев под Сталинградом немецкий ас.
«30 августа 1942 г. Я лечу над Сарептой на высоте 700 метров. Ко мне пристраиваются русские самолеты, бьют зенитки. Но что это? Острый запах горящего масла и едкий дым разъедают глаза. Все жестче стучат поршни, и вдруг пропеллер перестает вращаться. О боже! Моя машина стремительно падает вниз и ударяется на землю. Неужели я жив? Метрах в сорока от меня аэродром. Ко мне уже бегут», — немецкий летчик попадает в плен.
К сбитому летчику уже бежали русские. Впереди — танкист Иван Синчук, чей танк находился недалеко от места падения самолета. Вот как эту встречу описал русский воин: «...Нам по 20 лет. Мы оба офицеры. Делаем первые шаги в самостоятельной жизни. Хочется жить и любить. А рядом смерть. Судьба свела нас и поставила лицом к лицу.
Граф Генрих Айнзидель стрелял первым. Когда пули засвистели возле моего виска, мелькнула мысль: это конец! Нет, в те минуты мне не было страшно. Это была не отвага. Я просто был парализован близостью смерти и не мог даже поднять руку, чтобы стрелять. Да и зачем? Оружие моего противника в десятки раз превосходило никчемный при такой дуэли пистолет ТТ. Я был соперником абсолютно безопасным. Но меня спас счастливый случай. Граф почему-то в меня не попал (через много лет я узнал, что он был великолепным стрелком). Когда наступила моя очередь стрелять, я ринулся на графа и... остановился. Он пристально смотрел на меня немигающим взглядом, весь вид его говорил: стреляй, чего же ты медлишь? Но я не смог убить безоружного человека. Я не был палачом. Я был воином. Махнув рукой, в которой держал пистолет, я жестом приказал ему идти со мной. Мы пошли к моему танку...»
Генрих фон Айнзидель попал в офицерский лагерь под Москвой. А вот слушался бы прадеда, неглупого, между прочим, человека, не полез бы воевать с Россией.
Интересно, что когда через много лет после войны Иван Синчук предложил бывшему противнику встреться, вспомнить былое, поговорить, Генрих категорически отказался. Побоялся, что сердце не выдержит таких эмоция. "Я.- написал,- совсем не тот бравый летчик, которого вы, господин Синчук, знали"
Journal information