«Многие из нас во дни юности с недоумением воспринимали общую идею Л.Толстого в его «Войне и мире». Что люди не герои, а пешки; ими движет не их сознательная воля, а неведомая сила — это казалось нам пародоксом, резко противоречащим ежедневной действительности. В этой действительности все происходило так, как хотел министр внутр[енних] дел, губернатор и, наконец, частный пристав. С другой стороны, все неуклонно шло туда, куда вел профессор, публицист, политик, просветитель народа — интеллигент. Обе стороны достигали соответственных их условиям результатов. Никакой неведомой силы. Полное торжество планомерной работы сознательной воли. Так могло казаться в мирные будни нашей жизни.
Но вот настали катастрофические дни всемирной войны и затем — нашей революции. К этим явлениям закаленные теоретики устремились каждый со своей маленькой теорией и вытекающим из нее прогнозом или практической программой. И на глазах у всех, в краткий срок эти построения одно за другим рассеивались, как дым. Оконфузились все: статистики, экономисты, государственники, социологи, социалисты, даже военные авторитеты. Все выходило и выходит не так, как ожидали по выкладкам будничной науки и сознательного практического управления событиями. /…/
И всякому воочию теперь видно, что нет на земле мудрецов: ни королей, ни полководцев, ни канцлеров, ни политиков, кто знал бы когда, как окончится эта война и какие еще самые поразительные, самые невероятные последствия она за собой повлечет. Смирись, гордый человек, ты ничего не знаешь! Стихия жизни бездонно глубока и необразимо сложна. /…/
Человечеством управляет неведомое».
Journal information