Кристина Скарбек родилась в аристократической семье. Скарбеки – старинный польский шляхетский род, но из-за разгульного образа жизни отца Кристины (Ежи Скарбека) семья оказалась на грани банкротства.
В поисках денег Ежи Скарбек решил жениться на богатейшей наследнице еврейского банкира Гольдфедера. Этот шаг поправил его финансовое положение, но заметно ухудшил репутацию, поскольку в те времена браки польских дворян с представителями других сословий и наций решительно порицались.
Женитьба не изменила Ежи. Он проводил мало времени со своей женой и продолжал жить бурной жизнью, полной приключений, путешествий, женщин, скачек, азартных игр и вечеринок. Если кто и сопровождал его, то не жена, а дочь Кристина. Кристина унаследовала от отца обостренное чувство независимости, благодаря ему она научилась ездить верхом и полюбила приключения, спорт и светскую жизнь. Правда, ее отношения с отцом идиллическими не назовешь. Ежи Скарбек был мот и распутник, и после его смерти в 1930 году семья осталась практически без средств к существованию.
Кристина обладала таким сочетанием личных качеств, каким могла похвастаться редкая женщина. Она была умна, остра на язык, красива, соблазнительна, самодостаточна, спортивна и так очаровательна, что вскоре она уже была вхожа в аристократические и артистические круги Варшавы. Спустя некоторое время Кристина вышла замуж за молодого богатого бизнесмена Густава Геттлиха. Брак не продлился и года, поскольку мечты Густава сделать из Кристины домохозяйку разбились о ее независимый и непредсказуемый характер.
После развода Кристина решила подлечить больные легкие, а заодно сбежать от варшавских сплетен, и отправилась в Закопане – самый известный польский курорт в Татрах. Там она выиграла конкурс красоты «Мисс Лыжи» и завела близкие знакомства с горными проводниками, контрабандистами и представителями местного общества. Там же Кристина встретила своего второго мужа – Ежи Гижицкого, который был старше ее на 20 лет. Гижицкий, заядлый путешественник и дипломат, был одним из немногих, кому высокий статус и полная независимость от общественного мнения позволяли жениться на обедневшей и разведенной графине-полуеврейке.
Вскоре после свадьбы Ежи Гижицкому предложили должность консула в Кении. В то время путешествие в Африку занимало несколько недель, и Ежи с Кристиной прибыли в Йоханнесбург в конце августа 1939 года. Перед самым отъездом в Кению они получили ужасные известия о начале Второй мировой войны. Не имея никаких указаний от польского правительства, потрясенная пара развернула свою машину к побережью и села на первый же корабль в Европу. Увы, это оказался медленный грузовой пароход, направлявшийся в Саутгемптон. Когда они добрались до Великобритании, Польши и польского правительства уже не существовало (правительство в изгнании еще не было сформировано), а остатки польской армии только начали собираться во Франции после сокрушительного поражения от гитлеровских войск и вероломного нападения Советского Союза с востока.
Кристина не могла воевать на польской стороне и поэтому решила присоединиться к Великобритании. Благодаря своему умению заводить друзей она сумела наладить контакты с офицерами Секретной разведывательной службы (Secret Intelligence Service), и ее приняли на службу в качестве британского секретного агента.
Кристину отправили в Венгрию, которая должна была стать базой для ее секретных операций в оккупированной Польше.
Во время очередной попытки перейти границу Кристину Скарбек задержали словацкие пограничники. Ей самой удалось бежать, но ее документы и фотографии попали в гестапо. Не удивительно, что несколько дней спустя ее арестовали в Будапеште. Благодаря невероятно умелому симулированию туберкулеза в последней стадии ей удалось вырваться из лап гестапо, после чего ее вместе с Коверским сразу же перевезли из Венгрии в Румынию в багажнике дипломатической машины. Им обоим дали новые документы: Кристина стала Кристин Грэнвилл, а Анджей – Эндрю Кеннеди. Затем вместе они направились на юг и через Турцию, Сирию и Палестину добрались до столицы Египта Каира, который в то время служил чем-то вроде информационного центра для Восточной Европы.
Послужной список Кристин и Эндрю был по-настоящему впечатляющим. Тем сильнее было их потрясение, когда в Каире их косвенно обвинили в том, что они двойные агенты, и отстранили от работы. Подобное недоверие было вызвано множеством причин. Во-первых, польское подполье не доверяло им из-за их сотрудничества с сомнительной организацией «Мушкетеры» и успело посеять сомнение среди руководства SOE (УСО – управление специальных операций).
Кроме того, подозрения вызывали обстоятельства освобождения Скарбек из гестапо и путешествия Скарбек и Коверского через весь континент. Многие не верили, что шпион может после допроса гестапо просто покинуть тюрьму, а кроме того, опасения вызывал тот факт, что они без проблем пересекли Турцию и Сирию, контролируемую Вишистской Францией ( надо сказать, что в истории разведки двойных и тройных агентов почти столько же, сколько честно работавших. Специфика службы, как я понимаю)
Только в 1943 году Кристину наконец направили на миссию ее мечты. Ей предстояло заменить курьера лидера сопротивления в южной Франции – Фрэнсиса Каммертса.
Жаклин «Полин» Арман
В конце 1944 года, накануне вторжения союзных войск в южную Францию, Фрэнсиса Каммертса и еще двух офицеров SOE арестовали. Немецкие военные предчувствовали поражение и действовали быстро. Офицер гестапо, который вел допрос, точно не знал, кто такой Фрэнсис и его друзья, но из-за того, что у каждого из них были обнаружены банкноты одной серии, он приказал казнить их в течение 48 часов.
Узнав об этом, Кристин немедленно использовала все свое влияние и ресурсы, чтобы вытащить их из тюрьмы. Ей не удалось сформировать отряд для нападения на тюрьму, и тогда она придумала альтернативный план. Она знала, что информация о ней имеется в каждом отделении гестапо, и все же она лично отправилась в тюрьму гестапо в городке Динь и вошла в кабинет офицера гестапо Альберта Шенка.
Кристин представилась женой Фрэнсиса и племянницей генерала Монтгомери. Затем она проинформировала офицера о неминуемом вторжении союзников и о том, что его судьба уже решена (Шенка якобы должны были выдать французским партизанам, и тогда его ждала мучительная смерть), если он не поможет освободить ее «мужа» и двоих других офицеров из-под стражи. Она была настолько убедительна, что Шенк поверил ей и договорился с бельгийским жандармом, охранявшим осужденных заключенных. За взятку в 2 миллиона франков и гарантии безопасности после вторжения союзников Шенк и бельгийский жандарм вывели троих офицеров SOE из камеры, посадили их в тюремную машину и помчались прочь от ворот тюрьмы всего за несколько часов до запланированной казни!
После войны Кристин стала одной из тысяч бездомных и безработных героев войны, которым некуда было идти и которые вынуждены были жить в стране, считавшей их гражданами второго сорта.
От популярности, которой пользовались поляки в годы войны, не осталось и следа, когда десятки тысяч бывших польских военных составили конкуренцию на рынке труда пяти миллионам демобилизованных британцев.
Деннис Малльдоуни, с которым у неё был бурный и сложный роман, нанес Кристине ножевые ранения, от которых она скончалась на лестнице гостиницы Hotel Shelbourne в Лондоне 15 июня 1952 года. Он оставался рядом с ее телом до приезда полиции, признался в убийстве и попросил казнить его как можно скорее, будучи уверенным, что они воссоединятся после смерти. Его приговорили к смерти и повесили три месяца спустя.
«[Малльдоуни] был одержим Кристиной до конца, последнее, что он сказал, выйдя из камеры: “убить – вот окончательное обладание”. Но Малльдоуни был неправ. Он никогда не обладал Кристиной, слишком велико было ее сопротивление. Никто и никогда не обладал ею. Ни ее родители. Ни оба ее мужа (хотя Гижицкому это почти удалось). Ни ее многочисленные любовники. Ни ее ближайший соратник Анджей Коверский. Единственное, что владело ею, так это ее мечта о свободной Польше. Страстью Кристины была свобода: свобода в любви, в политике и в жизни».
Journal information