Лейтенант Гилберт взял в жены некую мисс Оливье, ирландскую аристократку, единственным приданым которой были отвага, бедность и красота. Но в ту эпоху были в моде романтические грезы, и именно в романтичной стране Испании супруга офицера искала своих предков. Ее дочь получила имя Долорес-Элиза — позже сокращенное до Лолы — и знание теории Новалиса, согласно которой жизнь, несмотря на то, что непохожа на сон, должна к нему стремиться.:) Известно, что, по словам Магомета, в женщине должно быть ровно двадцать семь составляющих физического совершенства. Три белых: кожа, зубы и руки; три черных: глаза, ресницы и брови; три красных: губы, щеки и ногти; три длинных: тело, волосы и руки; три коротких: уши, зубы и подбородок; три больших: грудь, лоб и расстояние между глазами; три узких: пальцы, лодыжки и ноздри; три полных: губы, бедра и кисти.( все, мне конец.Магомет бы в мою сторону и не посмотрел) А вот Лола отвечала абсолютно всем этим признакам, если не считать ее сверкающих голубых глаз.
Ей было четыре года, когда семейство откомандировали в Индию. Несколько месяцев Гилберты путешествовали. Они посетили Мадейру, Святую Елену, Кейптаун, Калькутту и, наконец — Динапур. Жизнь в сказочной стране сильно потрясла душу ребенка.
Бедняга Гилберт не долго порадовался жизни в новом гарнизоне. Он подхватил холеру и умер. Его лучший друг, капитан Крэги утешал, как мог, вдову, на которой вскоре женился. А еще через два года Крэги получил чин полковника, его жена стала чем-то вроде местной королевы, а Лола -объектом поклонения целой области.
У англичан всегда считалось престижным давать своим детям, когда они достигали определенного возраста, образование на родине, и Лола была отправлена к родителям Крэги, шотландцам, имевшим магазин в Монтрозе.
Кальвинистская строгость, царившая в этом доме, кажется, никак не подавляла и не печалила девушку. Ее воображение помогало ей уходить от реальности. Тем не менее, всю свою жизнь, во времена худших злоключений Лола, должно быть, никогда не теряла этой кальвинистской закалки. Как можно страшиться человеческой смерти, когда страшна только погибель души?
Естественно, мать предназначала ее мужу, выбранному из людей побогаче. Но подобное предприятие требовало, кроме молодости и красоты, некоего опыта. Несмотря на все полученные уроки, Лола потерпела полный провал в в операции по превращению богатого вдовца-генерала в своего мужа. А когда ей исполнилось восемнадцать, она просто сбежала в компании бедного офицера, по фамилии Джеймс, за которого немедленно вышла замуж. И таким образом, вернулась в тому, с чего начинала ее мать.
Миссис Джеймс пошла по следам миссис Гилберт. Попробовав гарнизонной жизни, разумеется, совершенно не отвечавшей её темпераменту и амбициям, она отправилась с мужем в Индию, в Динапур. Что до лейтенанта Джеймса, он походил на лейтенанта Гилберта ровно настолько, насколько одна посредственность может напоминать другую. Ну, может быть, пил он побольше. Пока всё идет почти так же, как в истории с незабвенной Матой Хари
Но в 1841 году он исчез вместе с женой одного из своих товарищей. Лола осталась одна – свободная и, практически, без средств.
Она решила вернуться в Европу ,в Монтроз, где ее ждало летаргическое существование неудачниц, разведенных по суду со своими мужьями. Но во время путешествия, как раз, когда корабль пересекал экватор, в ее судьбе произошел резкий поворот. Прошлое было сожжено. Будущее – фантастично. Долорес-Элиза Джеймс обратилась в Лолу Монтес.
В Европе Лола ринулась в настоящую жизнь, как она ее понимала. Взбаломошная красавица совершала, по словам респектабельных людей, «поступки, от которых бросило бы в дрожь даже ибисов и крокодилов». Всякие надежды на семейную привязанность, на дружбу, на светские отношения отныне стали для нее неосуществимыми.
Ее мать обрядилась в траур, и Лола больше никогда не видела ни одного из членов семьи.
Наконец, Монтес она осела в Лондоне, где в это время Мораль и Распущенность объявили друг другу войну на истребление. Лола оказалась меж двух огней.
С одной стороны, преследования со стороны пуритан принимали все мыслимые формы: от публичных столкновений до разных тайных гадостей (стоимость квартиры была для нее завышена, а ее экономка получила полное одобрение соседей после того, как обворовала свою хозяйку). С другой стороны, она стала предметом другого, не менее болезненного внимания. Ей и шагу не удавалось ступить, чтобы кто-нибудь завел двусмысленный разговор, не задел локтем или заносчиво не рассмеялся. Ей удалось получить ангажемент испанской танцовщицы в театре его величества. Но сплетни, распускаемые под руководством лорда Ранелаха, согнали ее со сцены в первый же вечер. Впрочем, публика ( подстрекаемая врагами, разумеется), довольно часто не выдерживала более 15 минут выступления Лолы. На следующий день несчастная бежала Париж, но за недостатком денег остановилась в Брюсселе.
Лола теперь всегда пребывала в центре внимания взбудораженной толпы. Жидкие аплодисменты, скука зала, быть может, отослали бы назад Монтроз. Но улюлюканье определило отныне направление — на Париж; ее поле битвы — театральная сцена; и ее оружие — танец. Это так она писала в мемуарах. Направление указано верно, а вот поле битвы и оружие…..Ну, да ладно, это же романтическая героиня.
В мемуарах Лола писала, что в Брюсселе ей приходилось петь на улицах, но это, скорее, следование все тому же романтическому сценарию, по которому все героини поют на улицах, а всех героев несправедливо осуждает толпа. Единственное точно - бедная Лола пела гораздо хуже, чем танцевала, да и танцевала-то она не ахти.
Ее спас какой-то немец и перевез в Варшаву. «Это был человек небогатый, — сообщают нам мемуары, — но знал множество языков». Как ни называй Долорес - Элизой или Лолой, она всегда питала пристрастие к наукам и гениям. Это была ее главная слабость. Не считая тщеславия. И безбашенности. И щедрости. Немец добился для нее ангажемента в варшавской опере, а затем исчез. Хороший какой.
В это время ее красота воздействовала на всех мужчин без исключения. Речь шла даже не о восхищении или вожделении, а о каком-то коллективном наваждении, галлюциногенном шоке, приблизительно, том же самом, что вызывала Елена Спартанская.
Генерал-губернатор Паскевич пожелал вызвать к себе молодую женщину. Ему было шестьдесят лет, он предлагал богатство, титул и страстное поклонение.
Паскевич
Сперва она отвергла его мягко. Он прибег к угрозам. Она разразилась смехом.
На помощь Паскевичу пришли директор оперы и начальник полиции. Она заартачилась. В этот вечер ее освистали наемные клакеры. Вторая встреча с толпой. Но на этот раз Лола Монтес была готова и осталась стоять на сцене с гордо поднятой головой.. Публика, где преобладали поляки, оказалась на ее стороне, клакеров выявили и вышвырнули. Пылкие и революционизированные поляки, восславляющая красоту и революцию, смяли сопротивление полицейских и с триумфом эскортировала актрису до дома. То есть, знаменитой сделали Лолу секс и политика
«Нежданно-негаданно я стала, без всякого на то желания, героиней», — сообщают нам мемуары. Узнав, что ее собираются арестовать, Лола забаррикадировала все двери. Когда за ней пришли, она села у входа с заряженным пистолетом в руке и прокричала, что выстрелит в первого, кто войдет. Это мужество и неистовство отныне станут самыми характерными чертами Лолы.
Между тем, галантно вмешался французский консул и спас красавицу, которая, однако, получила приказ немедленно покинуть Варшаву.
Неожиданно судьба сблизила танцовщицу с прославленным Ференцем Листом.
Journal information