Фотопортрет нимфы - Анны Городецкой
Нимфа писала претенциозно-страстные стихи в стиле "полублудница-полумонащка", который позже как небывалое открытие был приписан Анне Ахматовой. од влиянием мужа увлеклась язычеством, древнеславянским пантеизмом, отсюда и её литературный псевдоним Нимфа Бел-Конь Любомирская (ой) . Конь в понятиях древних славян был символом счастья и добра и связывался с культом Солнца. Белый конь считался посланником солнечного света и добра. Любомир ― любящий мир. Нимфой же её назвал, увидев, художник И. Е. Репин. Это имя закрепилось за Анной Алексеевной на всю жизнь, ― так её называли вслед за мужем друзья и знакомы
Мария Магдалина
В моих глазах молчит пустыня голубая
И в волосах завял полыни горький лист.
Я сгорбилась, в ночных молитвах нагибая
Лицо горящее пред тем, кто так лучист,
Что мне не вынести магического взгляда
Его больших тигрино-трепетных очей.
Но трижды, трижды я вошла бы в двери ада
Лишь за одну из девственных его ночей.
(Акмэ. Первый сборник тифлисского Цеха поэтов. Тифлис, 1919. С. 12)
Георгий Иванов опишет потом квартиру Городецкого:
«В центре комнаты – большой круглый стол. На столе розы в хрустальном цилиндре, дынное варенье, дымящиеся гарднеровские чашки.
В окружении литераторских дам – жена Городецкого, “Нимфа”, сияя несколько тяжеловесной красотой, разливает пухлыми пальчиками чай…»
Городецкий, ненавистник всякой «классической мертвечины», называл жену “Нимфой”.
За ней прозвище закрепилось, особенно после того, как одна из книг Городецкого вышла с посвящением: «Тебе – Нимфа…»
И. Репин. Сергей Городецкий с женой.1914 год.
Кстати, эта Нимфа (на самом деле Анна Алексеевна) будет заставлять Есенина ставить самовар, бегать за хлебом, даже за нитками в мелочную лавку, если они вдруг требовались. Зато именно Городецкий, к кому Есенин принес свои стихи,
завязав их в деревенский платок, напишет одному редактору фразу просто историческую: «Приласкайте талант. В кармане у него рубль, а в душе богатство…»
И про Блока, куда без него. Впервые увидев Анну Алексеевну, А. Блок, придя домой, садится к письменному столу и машинально пишет 4 раза ― Анна Городецкая… Анна Городецкая
0 декабря 1911 года Блок получил, как он говорил, «мучительное» письмо от А. Городецкой:
Бывают дни, когда я во блаженной и смиренной любви своей к Вам, мой единый Бог, брожу без конца по пустынной набережной, и мне кажется, что я в золотой сетке качаюсь в синеве небесной. И нет у меня тела, — я Божья. И так хорошо, как в вечной жизни. И когда возвращаюсь домой, то стены пропускают меня сквозь себя п<отому> ч<то> я не я. А часто я воплю дико и пронзительно, как вопит ночью вдова на могиле мужа. B провинции, в сумерки я была раз одна на кладбище и вдруг услышала сзади себя нечеловеческий вопль. Это вдова-крестьянка, как птица, билась на могиле мужа. И не плакала смиренно, как надо, а кричала бесноватым голосом в небо к Богу. И я знаю, что эти вопли разрывали сердце самого Бога. И я так часто плачу по Вас. Господи, Господи, что же мне делать, я не знаю. Простите за это письмо и не осуждайте меня. Не иначе, подговаривается к приходу за зародышем, да? Тоже?
А это воспоминание относится уже к годам ташкентской эвакуации
...был Сергей Городецкий, худой, длинный, похожий на облезшую старую борзую, он расхаживал в черном костюме с тросточкой, а его жена Нимфа, в просторечии Анна, любила сидеть на крылечке, распустив волосы, и рассказывать о своих романах и о том, как был в нее влюблен даже Анатоль Франс, и как лежала она однажды, обнаженная, на белой медвежьей шкуре, укрытая своими роскошными волосами до пят, а на пороге появился он, но кто был он и было ли это в Париже или в Петербурге — понять и запомнить я не сумела…"
(о ташкентской эвакуации; Белкина М. Скрещение судеб. М., 1988. С. 211).
Фотография поэта Сергея Городецкого и его Нимфы