В марте этого года тихо и без лишнего шума Гаагский трибунал снял все обвинения с Милошевича и по факту оправдал его. Годы заключения, смерть в застенках демократии, разорванная в клочья страна, сотни тысяч трупов и миллионы поломанных судеб, разбомбленный Белград и превращение православных святынь в груды щебня.
А потом были Ирак, Ливия и чудом спасенная Сирия. Растерзанный Каддафи, повешенный Хусейн, истекающий кровью Асад.
А мы возмущаемся санкциями и нападками на спортсменов. Да будь у запада хоть атом уверенности в своей победе Россию уже бы топтали и перемалывали вместе с населением в компост.
Тыкать запад мордой в его же дерьмо бесполезно, он никогда не признает свои преступления, потому что для него они норма. А раз так, то и нам нужно перестать уже воспринимать запад как нечто очеловеченное, а исключительно как прямую и явную угрозу нашего существования, в уничтожении которой и должна быть главная и основная цель государства, с использованием всех доступных средств и методов.
Вот воевали мы с немцами. Люто, кроваво, до изнеможения. Победили, но сохранили уважение к нации, способной мобилизоваться и готовой умирать. Но вот к англо-пиндосам, никогда толком не воевавшим, не знающим, что такое на самом деле война, разрушения, голод и ужас у меня стойкое отвращение и презрение, как к чумному бараку, считающему себя здравницей. А чумной барак, как известно, ничем другим кроме огня и не лечится.
А потом были Ирак, Ливия и чудом спасенная Сирия. Растерзанный Каддафи, повешенный Хусейн, истекающий кровью Асад.
А мы возмущаемся санкциями и нападками на спортсменов. Да будь у запада хоть атом уверенности в своей победе Россию уже бы топтали и перемалывали вместе с населением в компост.
Тыкать запад мордой в его же дерьмо бесполезно, он никогда не признает свои преступления, потому что для него они норма. А раз так, то и нам нужно перестать уже воспринимать запад как нечто очеловеченное, а исключительно как прямую и явную угрозу нашего существования, в уничтожении которой и должна быть главная и основная цель государства, с использованием всех доступных средств и методов.
Вот воевали мы с немцами. Люто, кроваво, до изнеможения. Победили, но сохранили уважение к нации, способной мобилизоваться и готовой умирать. Но вот к англо-пиндосам, никогда толком не воевавшим, не знающим, что такое на самом деле война, разрушения, голод и ужас у меня стойкое отвращение и презрение, как к чумному бараку, считающему себя здравницей. А чумной барак, как известно, ничем другим кроме огня и не лечится.
Journal information